Художник, конечно, из него оригинальный. На уме только революсьон-эгалите-фратерните, какая, нафиг, "рекондита армония". Так спел, словно он не Магдалину, а "Взятие Бастилии" рисует. Нет, это не Джакомини со своим "и крашу, крашу я заборы", Кауфманн поёт умно, краски в голосе есть, пиани прелестные, но суровый такой живописец, нда... Палец ему в рот не клади, и чёрные глаза Магдалине он рисовать не станет. На допросе держится спокойно, не хамит, но истерит, уверен в себе. Эх, если бы не Тоска... Но на "Виттории", когда уже всё равно стало, Каварадосси Скарпии чуть в глотку не вцепился, еле оттащили. Впятером. Не меньше. Тем убедительнее он страдает в третьем акте. Аж слеза наворачивается, жалко мужика.
А с Брином Тервелем что-то не то. :( Голос по-прежнему могучий, но сухой, утратил прежний бархатный тембр, вибрато неаккуратное. Простыл, может быть? Или запись такая?